В музеях, на выставках, экскурсиях или в любых других тусовочных местах можно встретить татуированного парня, который, активно жестикулируя, что-то рассказывает толпе увлеченных зрителей. Это, возможно, один из самых известных экскурсоводов и музейных работников Минска – востоковед Никита Монич.

Белорусы удивляются яркой внешности Никиты и подозревают у него азиатские корни. Но, по признанию самого Монича, китайцы в нем представителя своего народа не признают.

Никита Монич читает лекции, проводит экскурсии по музею, по стране, за рубежом, ведет мероприятия. Пожалуй, одно из наиболее любимых занятий – работа на полставки в Национальном художественном музее. Сам Никита говорит, что служит в музее, ведь работать за такие небольшие деньги непросто. Зато это для души.

Трудовые музейные будни

Круг обязанностей музейного работника широк и разнообразен.

Проведение экскурсий по профильным и непрофильным проектам. Например, привез ты в Минск выставку, посвященную буддизму, ходи на нее как на работу каждый день и рассказывай об искусстве посетителям. Для Никиты Монича это самая привлекательная работа. Словно маленький театр, который дарит эмоциональное переживание и экскурсоводу-актеру, и зрителям-посетителям.

В музее есть постоянная экспозиция и выставки, которые меняются. И даже если ты не специалист по творчеству Айвазовского, тебя могут «бросить на амбразуру» – будешь рассказывать гостям о великом маринисте (это художник, работающий в жанре морского пейзажа).

Никита Монич говорит, что это всегда живое знание, что добавляет драйва и развивает.

Проведение экскурсий для иностранных посетителей. Никита владеет испанским, французским, английским языками и признается, что для гостей лучше, когда сотрудник музея может рассказать об экспозиции на иностранном языке, ведь он знает необходимую терминологию. Научная деятельность. Периодически приходится писать статьи, работать с музейными фондами. Организация выставок и дополнительной программы к проекту. О привозе картин или других предметов искусства из-за рубежа надо договориться с культурными заведениями, в собственности которых они находятся, а это не всегда просто. Обсуждают условия, оплату, готовят необходимые документы, договариваются о страховке, датах и сроках.

Мало привезти выставку, нужно еще привлечь посетителей. Для этого планируют лекции и дискуссии, квесты и игры, дегустацию национальных блюд и др.

Разработка программы и организация фестивалей национальных культур. Именно тогда музей оживает и избавляется от повисшей в его стенах тишины.

Написание экспертиз. Это своеобразный искусствоведческий детектив. Дано что-то, а тебе нужно определить, что именно. Например, просят подтвердить время создания предмета искусства.

Наверняка, качественную подделку китайской живописи от оригинала я не отличу. А вот с фарфоровыми статуэтками справлюсь вполне. Это большое удовольствие: ты смотришь, нюхаешь, шерстишь интернет и, если находишь в старом архиве голландского аукциона, что именно этот гобелен был продан, испытываешь невероятные ощущения.

Никита Монич подчеркивает, что работа в музее – уникальная возможность дотрагиваться до предметов искусства хоть каждый день. Тут помогут хранители фондов, ведь это целый процесс – найти требуемую картину, свиток или вазу, доставить ее из фондов и вручить сотруднику.

Это очень круто. Есть огромная магия в том, когда ты несешь в руках предмет 16-го века по каменной лестнице и думаешь: только бы не упасть. Или держишь желтую вазу с драконами о пяти когтях и понимаешь, что желтый – цвет императора. Драконы – его символ. А сама ваза – банка для китайских печенек. А ведь с большой вероятностью ее тоже держал в руках древний император какой-нибудь древней империи. Это возможность прикоснуться к истории через предмет.

Само восточное искусство – это не только живопись, но и различные предметы: вазы, статуэтки, свитки и т. д. Тут есть и эстетика, и символика, и функциональность. Каждый предмет – ключик к пониманию картины мира.

Я в музейщики пойду, где меня научат?

Чтобы примкнуть к касте избранных и иметь возможность практически на ощупь познавать историю, нужно выбирать профильные специальности.

Ты можешь стать искусствоведом, отучившись в Академии искусств или Университете культуры.
Быть PR-специалистом и работать в отделе научно-просветительской работы музея – на передовой взаимодействия с публикой. В освоении этой профессии поможет факультет журналистики БГУ.
Можно стать культурологом. Здесь на помощь приходят все те же Академия искусств и Университет культуры.
Чтобы трястись над древностями и перебирать документы, следить за сохранностью ценных экспонатов, оцифровывать каталоги и заниматься исследованиями, следует выбрать обучение на историческом факультете БГУ по специальности «музейное дело».

А вот от тех, кто окончил факультет международных отношений или имеет другое непрофильное образование, удача попасть на работу в Национальный художественный музей может отвернуться. Сейчас требования для сотрудников ужесточили, и, как признается Никита Монич, его бы уже в родную структуру не взяли.

Из палеонтологов и дипломатов – в музейные работники

Свой путь к служению музею Никита считает счастливой случайностью. В детстве он хотел откапывать динозавров (быть палеонтологом), но взрослые, настаивающие на выборе денежной профессии, сказали: ты хочешь быть переводчиком.

Я быстро понял, что письменный перевод – тоска смертная. И в классе 8-9 сформулировал для себя, что хочу создавать культурные проекты в международной сфере. Мне очень повезло получить диплом обществоведческой олимпиады, который дал возможность поступить без экзаменов на профильные специальности. Это была манна небесная. Так я оказался на международных отношениях.

Дипломатия меня не привлекла: понял, что буду читать какие-то книжки, статьи, сдавать экзамены, но не научусь учиться. И выбрал изучение восточных языков, а точнее – китайского (тогда это было модно). Этот язык как никакой другой учит видеть структуру: грамматические конструкции, систему. Так начались 5 лет ада. Я благодарен своему университету за то, что меня не отчислили.

Увлечение азиатской культурой приходило к Никите постепенно, когда на старших курсах начали изучать культуру Китая, религию, философию. До этого он фанател по фэнтези, прочитал роман Генри Лайона Олди про древний Китай, имел минимальный опыт занятия восточноазиатскими боевыми искусствами. Постепенно парень понял, что это все безумно интересно.

К пятому курсу я убедился, что в МИДе работать не хочу, потому что надо ходить каждый день в галстуке. А я захаживал в Национальный художественный музей за книгами. Здесь работает гениальная женщина, мой шеф Елена Владимировна Сенькевич, учеником которой я являюсь. Я пошел сюда по распределению и уже служу 6 лет.

Когда начал работать в музее, возникла потребность бороться с состоянием моей необразованности. Приходится постоянно совершенствовать свое мастерство.

Академический путь избежать армии

За спиной Никиты магистратура и аспирантура. Он смеется, что это был легальный способ не служить в армии. Хотя учиться в магистратуру он шел не из-под палки, а под влиянием интереса. До знакомства со своим научным руководителем понятие об истории было относительным. А кандидат исторических наук, исследователь истории древней Индии и древних ариев Олег Валерьевич Перзашкевич за три пары введения в историю перевернул представление о ней.

Самый умный человек, которого я знаю, согласился взять меня в ученики. Так я написал магистерскую о средневековом Китае. После была аспирантура. Причем музей дал мне возможность закончить ее бесплатно – по направлению. Три года я там чувствовал себя Шехерезадой – рассказывал невостоковедам «сказки» о восточном искусстве. Пока кандидатская диссертация еще сырая, но я обязательно буду ее защищать.

О завещании

Если хочешь заказать в Национальном художественном музее экскурсию от Никиты Монича, но забыл (-а), как его зовут, можно назвать пароль: татуированный чувак.

Татуировки появились еще в университете из-за увлечения скандинавской мифологией. Теперь каждые пять лет появляется новая. На правой руке – воплощение изначального хаоса Хуньдунь, змееподобные боги Фу Си и Нюйва, учителя трех религиозных систем Конфуций, Чжуан-цзы и Будда. Выше осталось место для всего сущего. Вопрос только, как его изобразить. А на левой – мировое древо Иггдрасиль. В планах набить изначальный источник Урд, Норн – сестер-волшебниц, древнейший символ Уробороса (змею, кусающую свой хвост) и, наконец, гибель всего мира. Правда, Никита раздумывает, что изображать на себе Апокалипсис не очень клево.

Я хочу завещать свое тело родной кафедре, чтобы меня использовали как пособие для изучения китайской философии.

Почему Восток – это круто

Я всегда советую – изучайте Восток. Он безгранично большой. Вы можете целую жизнь копать в одном направлении и не докопаться до дна. Куда ни взглянешь, везде не пахано. Если будешь заниматься в этом пространстве, например, классическим конфуцианским каноном, ты будешь единственным специалистом в этой области.

Когда меня приглашают на телевидение говорить о буддизме, я понимаю, что мои коллеги из России и других стран отнеслись бы к этому скептически: какой-то желторотый юнец вещает. Но в нашем пространстве есть полтора землекопа, они и отдуваются.

Какие музеи must see

Сходите в те музеи, в которых вы уже были. Когда вы первый раз посмотрели на предмет искусства, то узнали о нем. А со второго раза начинается потребление. Потребление музея – это углубление опыта взаимодействия с уже знакомым.

Музей как музыка: мы возвращаемся к любимым мелодиям, так же как к любимым картинам и другим предметам искусства. Тот же самый посыл и процесс: развивает, обучает, поддерживает, дает эмоции.

У нас у всех опыт потребления искусства на уровне ЛСП или группы «Краски». Вы начинаете слушать Скриптонита, а потом выходите на Оксимирона. Но это разные опыты и методологии, вы достаете оттуда разный материал.

Нужно искать то, от чего прет. Ходить в музей чаще, читать о выставке до или после посещения, а лучше между. Так постепенно каждый раз испытываешь кайф, что узнал что-то новое, что такой офигенный образованный перец, что встретился со старыми друзьями. Коллекция музея – это абсолютные сливки. У этих предметов искусства есть чему поучиться.