«Осенние галочки». Новый рассказ в рубрике «Я – писатель»

Об авторе: Всем привет, это я, Ванечка. Сомневаюсь, что кого-нибудь удивлю, сказав, что люблю читать и пишу. Со вторым далеко не всегда получается гладко, иногда не хватает времени, иногда — вдохновения. Но когда из-под моего ленивого пера всё-таки выходит интересная штукенция, я искренне этому радуюсь. Хочу познакомить вас с частичкой своего творчества, наивно надеясь поразить глубиной мысли. Благодарю за внимание, приятного чтения.

Осенние галочки

 

Перед закрытием входной двери на два оборота слесарь Алексей Ковалев в очередной раз проверил, не горит ли свет в конце коридора, не остался ли включенным телевизор. Захлопнув тяжелую дверь, он со всей силы уперся в неё левым плечом: только так можно было провернуть в замочной скважине ключ. Прислонившись к двери, Алексей ненароком услышал тоскливое мяуканье своего полосатого кота, который краем глаза заметив, как хозяин хлопает дверью, теперь стеснительно елозил по ней коготками. В предыдущие разы за порчу мебели он неплохо получал тапком по пушистой спине, в силу чего его действия стали куда более осторожными. На какой-то момент в голову Алексея просочилась мысль о том, что кота можно сейчас взять на руки и, прижимая к груди, как следует разгладить его непослушную шерсть, негромко приговаривая при этом и представляя, будто бы нянчишь ребёнка. Но он отогнал от себя эти мысли, вспоминая, зачем покидает квартиру. Достав из широкого кармана дублёнки свою черную шапку и поправив фликер на правой руке (сейчас с этим строго), он начал свой привычный медленный спуск по лестнице. Покрытая трещинами оранжевая плитка издавала мерзкие скрипящие звуки, заставляя волосатые руки и грудь слесаря покрываться мурашками.

Спуск не занял много времени, ведь квартира находилась всего на третьем этаже девятиэтажки, что избавляло его от использования провонявшего плавленой пластмассой и заплеванного лифта. Нередко его пол могла украшать и едко-желтая блевотина. В те моменты, когда координации изрядно выпившего Алексея не хватало, чтобы подниматься по ступеням, он прибегал к применению этой газовой камеры на тросах. Бывали и редкие случаи, когда свой ночлег он устраивал прямо на лестничной клетке между первым и вторым этажами. Места там было немного, но из-за валявшейся на полу кучи рекламных проспектов и уведомлений о задолженностях, этот небольшой уголок под висящими почтовыми ящиками казался настоящим раем на земле. Протрезвевший на следующее утро Ковалев очень стыдился того, что лежал здесь, мешая людям ходить по лестнице и забирать почту. Но выбрать другое место перед тем, как голова перестанет соображать, веки намертво заслонят глаза, а руки и ноги перестанут слушаться, у него попросту не получалось. Когда в подъезде было темно, заплетающиеся ноги из раза в раз подводили, а в глазах начинало темнеть, какой-нибудь отсвечивающий в углу рекламный проспект представал перед взором слесаря как некий лучик надежды.

* * *

В следующие несколько дней он спрашивал у соседей и знакомых, не видел ли кто-нибудь из детей или начальства его в таком состоянии. Он искренне извинялся перед каждым и неустанно корил себя, но через каких-нибудь полгода-год история повторялась. В целом Алексей зарекомендовал себя как хороший и ответственный сосед, добротный слесарь-ремонтник, а также в срок выплачивающий счета жилец, поэтому к подобным ситуациям люди относились скорее с поминанием, нежели презрением. Проходя мимо почтовых ящиков, Алексей бросил виноватый взгляд на уже знакомый угол, после чего глянул себе под ноги, чтобы разглядеть валяющиеся на полу бумажки. Одну он поднял и поднес к глазам. Это было уведомление о задолженности. Пробежав глазами по фамилии, в неплательщике он узнал мужика с пятого этажа, которого не видел уже больше месяца. Судя по всему, он снова был на заработках где-нибудь в Подольске. Здесь у него работу найти не получилось, а после отказа в польской визе, взгляд мужика устремился на восток. Так теперь и мотается туда, как только бригадир сообщит о появившейся халтурке. На самом деле найти работу он мог и здесь: себя прокормить ему бы особого труда не составило, но ведь нужно ещё думать про жену и ребенка, которые теперь живут у родственников. Квартира, очевидно, пустовала. Где именно обосновалась их молодая семья Алексею известно не было, знал он не больше всех остальных, ведь его общение с мужиком ограничивалось лишь короткими рукопожатиями и редкими разговорами во время курения. Перевернув бумажку, на другой стороне слесарь увидел тусклую рекламку окон ПВХ, что заставило его многозначительно хмыкнуть. Толкнув тяжелую дверь подъезда и сделав несколько шагов вперед, он оказался на бетонных ступеньках.

* * *

Свежий, хоть и знатно подпорченный выхлопами воздух приятно защекотал ноздри слесаря, заставив его даже легонько фыркнуть. Повернув голову назад, Алексей подошел к массивному стенду, что висел прямо возле двери. Почти весь стенд занимала огромная красная листовка, старательно завывающая на завтрашние выборы, а также знакомящая жителей дома с местными кандидатами. Слегка приглядевшись, можно было заметить, как робко из-под неё выглядывают распечатанные, а то и написанные от руки объявления, доставучая реклама. Кандидатов было пять. Алексей пробежался глазами по каждой фамилии, заглянул в каждое лицо, одно из которых, кстати говоря, было женским. Взгляд его остановился на пухленьком мужичке, что красовался прямо посередине стенда. Член «Белой Руси», глава одного из цехов на местном заводе, выпускник сельскохозяйственной академии. Именно за него так настойчиво уговаривал проголосовать начальник. Внимательно перечитав фамилию и запомнив номер, Алексей отошел от стенда, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, закурил и двинулся дальше. Преодолев пустой двор и оглянувшись на пустующие детские качели, он двинулся на шум проезжающих по улице машин. Зажатая в зубах сигарета становилась всё меньше, серый пепел то и дело осыпался на ходу. К слову, это была предпоследняя, так что посетить одну из построенных в районе «Табакерок» было бы явно нелишним. Вспомнив, что недалеко от Средней школы № 7, в сторону которой он движется, как раз стоит подходящая синяя коробочка, Алексей едва заметно улыбнулся. Дополнительное удовольствие ему доставлял тот факт, что как раз там работает Лена, его старая знакомая. Не считая бывшей жены, Лена, пожалуй, была единственной женщиной на земле, кто по-настоящему понимал Алексея. С ней всегда можно было покурить, поговорить по душам, обменяться парой-тройкой свежих новостей, послушать, как она перемывает кости бывшим одноклассницам и коллегам. Но сначала дело сделать, раз пообещал начальнику. Перейдя улицу, он двинул по тротуару до первого светофора. На встречу ему попадались школьники, устало бредущие в свои дворы, гуляющие парочки, что не упускали возможности как следует облизать друг друга на глазах у всех, редкие пенсионеры, что неуклюже топали, держа в руках измятые пакеты из близлежащих универсамов. Продолжая идти вперед, Алексей поднял голову на потускневший патриотический билборд: в нежных женских ладонях в форме сердечка лежала малина, символизирующая любовь к родной стране. Именно таким он запомнил билборд, когда картинку только поместили туда. Сейчас же, в силу медленного, но верного движения времени, а также ноябрьской непогоды картинка выглядела куда менее жизнерадостно. Ощутив на кончике носа маленькую стекающую каплю, он поправил куртку, чтобы воротник прилегал к шее как можно плотнее. Начинало моросить. За своей спиной Алексей послышал усиливающиеся голоса. Повернув голову, он заметил приближающихся молодых людей, что-то с жаром обсуждавших. До Алексея долетели обрывки их фраз:

— … Ещё замдер в общагу приходил, говорил, чтобы тоже сходили…
—  …ну, у нас так же, куратор вот … на днях, чтобы все пришли…
—  Ты был уже?

—  Не ещё, но сходить-то надо на самом деле, чего там, одну галочку поставить всего, а потом в пятницу и субботу на пары можно не идти…

—  Ну вот и я думаю…

Продолжая увлеченно беседовать, парни прошли мимо него и устремились куда-то дальше. «И этих туда же» — донеслось откуда-то из глубины Алексея. Миновав большую часть пути, слесарь свернул в сторону городского парка. Так выходило короче, да и полюбоваться увядающей в преддверии зимней холодов природой никогда не будет лишним. Ступая по вымощенной бетонной плиткой дороге, Алексей, как следует запрокинув голову, оглядывал серое, цвета сигаретного дыма, небо, то и дело шмыгая носом. Сойдя с дорожки, он ступил на мокрую траву, обежал её глазами. После присел на корточки, взял в руки сухую упавшую ветку близлежащего дерева, сломал её в нескольких местах, как мог очистил от коры, протер от ненужной влаги одной из перчаток и, расстегнув дубленку, поместил где-то возле подмышки. Сейчас нужно было аккуратно встать, чтобы не надломить тот тонкий прутик, что был некогда большой веткой, но вместе с тем удерживать, дабы он не плюхнулся назад в траву, откуда его только что вероломно изъяли. Теперь, когда Алексей снова стоял на твердом, слегка потрескавшемся бетоне, ему можно было двигаться дальше, не забывая при этом, засунув руку в карман, обеспечить прутику наиболее удобную и безопасную транспортировку. Обходя бетонный обелиск вождя мирового пролетариата, неустанно указывающего в светлое будущее украшенной голубиным пометом рукой, слесарь прибавил шагу. Деревянные скамеечки пустовали. Покидая парк, слесарь сделал широкий шаг с целью переступить образовавшуюся пару дней назад лужу, гордо охраняющую теперь вход в не без того не очень популярный городской парк. Почему парк посещало так мало народу Алексей, не знал. Сам он не упускал возможности пройтись по потрескавшемуся бетону, оглядывая липы и клены. В более теплое время здесь ещё можно увидеть расхаживающих туда-сюда дам с колясками, пару-тройку любителей собак и задумчивых студентов с книжечками, ну и кормящих голубей пенсионеров. «Да уж, без этих ребят не может обойтись ни один хоть чуточку уважающий себя парк», — именно так чаще всего думалось Алексею.

* * *
 

То и дело приподнимая выше тяжелый рукав дубленки, он поглядывал на часы. Пока ветер неугомонно свистел, огибая упрятанные за железную ограду деревья, Алексей уже топал где-то на другом конце переулка, готовый выйти на финишную прямую. Он дошел до конца и повернул налево, выходя на улицу, названную в честь очередного красного командира. За спиной его теперь оставался небольшой, похожий издалека на огромный кусок мыла, магазинчик «Белкоопсоюза», а также местный РОВД. Вспомнив о нём, Алексей ненароком оглянулся, будто бы ожидая что-то неладное. Но нет — безмолвная бетонная коробка отрешенно стояла на другом конце улицы. И старые-добрые «бобики», и блестящие своей показушной белизной их более современные коллеги бездейственно стояли на небольшой парковке.
 

* * *

 

Впереди можно было увидеть ту самую табакерку, а чуть дальше через дорогу начинался школьный стадиончик. В очередной раз взгляд Алексея упал на часы. До закрытия участка оставалось ещё около часа, так что спешить было особенно некуда. С облегченной душой он двинулся к табакерке. Людей вокруг особо видно не было, лишь случайные прохожие могли раздражать и без того усталый глаз своим неуклюжим шарканьем. Находясь в нескольких метрах от своей цели, Алексей замедлил шаг, пытаясь топать как можно тише. Подобравшись незамеченным к окошку продавщицы, Алексей медленно заглянул в него. Слесарь без труда смог узнать в слегка растрепанных волосах продавщицы как раз те каштановые кудряшки, что он так любил расчесывать, а самые длинные из них задумчиво наматывал на палец. А иногда, в порыве особо бурной страсти, мог небрежно схватить их, смять в пучок и потянуть на себя. Лене это нравилось далеко не всегда. Однако в те минуты даже этот конфуз не мешал ей томно постанывать от наслаждения, предоставляя Алексею ещё больше творческой свободы. Сейчас же, упустив голову и явно не заметив приблизившегося клиента, она что-то лениво тыкала на экране своего телефона. Наконец заметив появившуюся тень, Лена без особых эмоций подняла голову, не успев как следует взглянуть в лицо клиенту, уже бросила своё дежурное: «Что вам, молодой человек?». Даже сухого «здарасте» не последовало. Такой непрофессионализм поначалу смутил Алексея, но он не мог на неё сердиться. Особенно сейчас, когда продавщица наконец осознала, чья хитрая щетинистая физиономия решила заглянуть к ней в окошко. Усеянное редкими морщинками лицо расплылось в искренней улыбке.

* * *

 

По правде сказать, Лена никогда не была первой красоткой. Что в школе, что в колледже, Лена не обладала кучей поклонников с цветами и конфетами, готовых пойти на всё ради её внимания. Красота её была скорее сдержанной, но вместе с тем притягивающей. Виной всему, возможно, была как раз эта сдержанность, отдававшая оттенком некой таинственности. Именно о таких женщинах мечтают более-менее остепенившиеся и поумневшие мужики. Примерно такой была и жена Алексея. И пусть вопрос об этой присущей Лене таинственности для большинства людей был весьма спорным, Алексей рисовал её себе примерно в таких тонах. И даже сейчас, когда даме было уже за тридцать, тело её ещё сохраняло запахи былой молодости, что далеко не всегда удавалось девушккам, которым была присвоена слава местных кукол-Барби, в простонародье именовавшихся со́сками.

—  Можно мне, пожалуйста, вашу самую красивую продавщицу?

—  Ой, вы уж извините меня, молодой человек, Машка сегодня не работает, вы завтра тогда приходите часикам к девяти, — такое ловкое, но вместе с тем довольно игривое парирование пришлось Алексею по душе.

—  Разрешите что ль руку вашу поцеловать тогда?

—  Ой, такой уж прям джентльмен в фуфаечке нашелся, как бедная провинциалка может отказаться от такого, – в очередной раз улыбнувшись, Лена просунула в окошко правую руку.

Взяв её бледную руку в свою, он прислонился к ней холодными губами, заставив легонько вздрогнуть. Застыв в такой позе, краем глаза Алексей поглядывал на даму. Заметив, как она отвела взгляд в сторону, Алексей легонько куснул её, привлекая к себе внимание. Осознав, что блаженство закончилось, Лена вернула руку на прежнее место.

—  Эх, хреновый из тебя джентльмен: мало того, что укусил, так ещё и обслюнявил всю. У кота своего, что ль, научился? Гляди, пообдерешь мне обои на кухне, так я тебя мигом – ногой под зад и на улицу! — хихикнула она. — А о цветах так я уж вообще молчу.

—  Зря молчишь, между прочим, –– просиял Алексей.

Мигом расстегнув дубленку, он вытащил прутик, зажал его между большим и указательным пальцами, медленно поднес к носу, с наслаждением вдыхая необычайные ароматы. Даже рукой перед лицом легонько помахал, видимо, чтобы запах лучше долетал до него. Проделав все вышеперечисленное, он легонько бросил прутик прямо в окошко. Удивленная Лена не сразу смекнула что к чему, поэтому прутик, скатившись по столу, скрылся где-то под ним. Лена нырнула за ним и, не заставив себя долго ждать, появилась, держа в руках свой презент.

—  Ваза будет, я надеюсь, — весело ухмыльнулся Алексей. Лена повертела прутик в своих руках и отложила куда-то в сторону.

—  Эх, ну ты как всегда, хотя и на этом спасибо. На меня пришел посмотреть или купить что-то хочешь?

—  Ну, сигареты бы тоже не помешали, хотя куда им тягаться с вашей-то красотой.

—  Ой, ну прям щечки от смущения порозовели. Какие тебе?

—  Давай «Минска» синего.

—  Хотя да, чего я спрашивала, могла б и догадаться. Сколько тебе? Две?

—  Пока две, – Алексей просунул в окошко пятирублевую купюру. К этому моменту Лена как раз достала две пачки сигарет и положила их на свой столик. Алексей потянулся за купленным.

—  Так, куда лезешь? — Лена легонько хлопнула его по руке. — Паспорт покажи сначала.

—  Не веришь, что мне восемнадцать есть? — усмехнулся он.

—  А кто вас, молодых, знает, может ты девятиклассник какой, а я в тюрьму не хочу.

—  Так, Лен, мне ещё голосовать идти.

—  Да ладно, уж и пошутить нельзя, держи свои сигареты. Сдачу не забудь, — он подтолкнула сигареты в его сторону. 

—  Когда у тебя смена заканчивается, кстати?

—  Да вот минут через тридцать-сорок, от настроения зависеть будет. А что, есть предложения?

—  Ну, я с участка вернусь, потом в магазине нам что-нибудь возьму, да и ко мне можно, тут ведь недалеко.

—  Хах, почему нет, под мелодрамы уже надоело засыпать который день.

— Ты голосовать ходила уже?

—  Да, нас с девчонками ещё в понедельник отправили, чего там: галочку поставил — и сиди, дальше работай. Ты как-то поздно спохватился.

—  Хмм, а я вот не уверен что-то. Ну да ладно, пойду тогда, пока они там не порасходились все, увидимся, — он наспех поцеловал протянутые в окошко губки, после чего быстрым шагом двинулся в сторону школы.

* * *

 

Положив одну пачку в карман, другую он держал в руках, настойчиво стараясь содрать защитную пленку слегка одеревенелыми от ноябрьского холодка руками. На третий или четвертый раз у него это все-таки вышло Пленку, которую он, смяв в ком, легонько придерживал двумя пальцами, вырвало из рук неожиданным порывом ветра и понесло куда-то на стадион. И теперь не то, чтобы поймать, но и заметить этот прозрачный комочек в лучах готовящего к заходу солнца было не под силу. Рассеянно оглянувшись ему вслед, Алексей пошел дальше. Через пару десятков шагов он повернул налево, прошел ещё немного и вот уже был готов ступить на школьный двор.

Поднявшись по ступенькам, он несколько раз усиленно топнул по ним то левой, то правой ногой, стараясь оставить на ботинках как можно меньше грязи. Сняв шапку и положив её в карман, Алексей отворил двери. За ними последовали ещё одни, после чего пред его глазами наконец предстал школьный холл. С большего он выглядел как вполне себе обычный холл: небольшой столик вахтерши с потрепанным журналом на нем, доска почета, лестница на второй этаж, пара вазонов с непонятными растениями, символы государства, а заодно и района, над которыми, в широкой рамке, гордо красовался портрет Гаранта. Однако были и не свойственные такому холлу вещи: стоял ряд столов, за которым сидели скучающие люди, тут же был и диванчик с переговаривающимися на нем мужичками, а рядом стоял стенд с такой же листовочкой, которую он видел возле подъезда. Да и где он её только не видел за последнюю неделю. Оглядывая всё это, он и не заметил, как все присутствующие на мгновение замерли и подняли головы на него.

—  Вы голосовать пришли? — раздалось откуда-то сбоку. Слегка повернув голову, он заметил шаркающую в его сторону вахтершу в изношенном синем халате.

—  А? Да, – произнес он. — Куда здесь идти?

—  Ой, а вы сюда проходите, дорогой, — обратился к нему появившийся неизвестно откуда упитанный мужчина в сером пиджаке, — вон там вот у нас регистрация, — он указал мясистой рукой в сторону стола, — а там, чуть дальше, кабинка стоит. Можете на месте прямо галочку поставить, можете за шторку зайти, она тоже имеется. Итак, — он легонько взял Алексея под руку, — прошу, проходите.

—  Большое спасибо, — только и сумел выдавить из себя Алексей, да и эта пара слов далась ему с каким-то доселе неизвестным трудом. Желая освободиться, но не планируя выглядеть грубым, Алексей аккуратно избавился от держащей его руки и медленным шагом двинулся вперед. За пару шагов от стола он повернул к стенду с кандидатами. Искоса взглянул на сидящих за столом женщин, на переговаривающихся мужичков. После принялся водить пальцем по напечатанным на красном фоне строчкам, делая вид, что увлеченно читает биографию. Ведь ему уже не впервой случалось бывать здесь, чего же он медлил? Мысль развернуться и уйти куда-нибудь на свежий воздух, не покидала его. Вздохнув, он направился к ожидавшим его женщинам за столом.

—  Здравствуйте, фамилию вашу, пожалуйста, скажите.

—  Ковалев Алексей Николаевич.

—  Паспорт, пожалуйста.

—  Что, простите?

—  Паспорт ваш можно? Для регистрации.

—  Понял, сейчас достану, — Алексей принялся шарить по карманам дубленки и джинсов, разговаривавшая с ним только что молодая девушка терпеливо (как ей, наверное, казалось) ожидала. — Ой, он у меня, кажется не с собой. Забыл, кажется. Я сейчас вернусь, подождите, — резко развернувшись, Алексей чуть ли не бегом проследовал к двери.

—  Молодой человек, участок скоро закроется, — бросила ему в спину вся та же девушка, а отходящий в сторону мужчина театрально указал на часы на своем левом запястье.

—  Не переживайте, успею, я здесь недалеко…

Выйдя за ворота школы, он достал недавно открытую пачку сигарет, не спеша приближался к стоявшему неподалеку гастроному. Это был один из последних продуктовых, принадлежащих местной компании, которая, явно не выдерживая конкуренции с открывшимся в прошлом году Еврооптом, была вынуждена сокращать количество магазинов. Какие-то из них выкупили выбравшиеся за пределы рынка узбеки, один был прибран к рукам самим Еврооптом. Еще пара стояла на разных концах города, терпеливо готовясь к худшему. 

* * *

 

Алексей зашел в магазин. Народу здесь было немного, да и далеко отходить от единственной работающей кассы не пришлось. Подойдя к алкогольному отделу, он взял 0,7 бальзама и пакет вина. Со всем этим он двинулся на кассу. Рассчитав стоявшего впереди пенсионера, продавщица начала пробивать Алексея.

—  Двенадцать рублей, что-нибудь ещё?

—  Пакет можно? Средний, – пока продавщица отрывала пакет, он уже выложил все необходимое на кассу.

—  Так, подождите, сейчас сдачу дам и чек, – она взяла деньги, — а это у вас паспорт что ли? — она бросила взгляд на красную обложку. — Вы чего, — хохотнула она, — да я вам и так продам, по вам же видно. Или, думали, не поверю?

—  Да нет, знал я, что вы верите. А я вот, кажется, перестал.  

С этими словами он покинул магазин.


Присоединяйся к нам в Facebook, ВК, Telegram и будь в курсе свежих новостей!